Если подумать, то день выдался не таким уж и плохим, даром, что начался он с эпичного падения с кровати – кто-то из соседей по комнате расстарался. Не то, чтобы Тео было плевать, кто конкретно был виновником сего события (потому что, да, ему действительно было плевать), но про себя парень уже решил, что огребать будут все – уж он-то позаботится о достойном наказании. За завтраком, вон, даже успел прикинуть пару идей, и остаться довольным собой.

Однако, недовольный слизеринец (а в частности – Нотт) – значит, еще-большая-заноза-в-заднице слизеринец, пусть эта формулировка волшебнику не особо нравилась. Иными словами, «весело» жилось всем, кто попадал Теодору на глаза: шугнул первокурсников, дал в нос гриффиндорцу (естественно, магией! Что он, маггл какой-то, руками махать?), кажется, даже чью-то сову Ступефаем шарахнул. Зачем? Бесила жутко. Паркинсон даже хихикнула, мол, Нотту вожжа под хвост попала.

В ответ парень с очаровательнейшей улыбкой любовно послал ей Силенцио под дых. Потому что тоже бесила.

Подняв себе настроение, Тео отправился на ежегодную… нет, не каторгу, хоть Мерлин видит, как поначалу слизеринец ужасался сделанному выбору! Пунктом назначения юноши было больничное крыло, где он, призывая на помощь всю свою аристократическую выдержку, лебезил перед простуженными-контуженными, порываясь делать все, что было необходимо.
Вернее сказать, не порываясь – только не в первый год! – а просто делая все, что ему было сказано. Это уже позже Теодор вошел во вкус и даже ловил себя на том, что ему действительно хочется помочь поступившим в распоряжение мадам Помфри (а значит, и его тоже), а поползновений «добавить от себя» совсем не наблюдается. Сначала удивило. Подом немножко порадовало. А потом Тео забил на собственные переживания, потому что «мадам Помфри, тут Джейка Ива сбила!»

Краем уха, правда, волшебник слышал, что у главной медиковедьмы всея Хогвартса есть еще один помощник… Но это уже его не интересовало. Единственным, что было важно – его не трогали, под ногами не вертелись, от дел не отрывали. И на том спасибо.

Но стоило только Теодору сунуть нос в дверной проем больничного крыла, как заметившая его мадам Помфри всплеснула руками и поманила его к себе.

– Значит, так, юноша, – наставительно произнесла она, как-то странно глядя на Нотта. И этот взгляд слизеринцу ой, как не понравился. Слишком уж он был… Печальный, что ли? – Работы у Вас будет много, потому приступить стоит сейчас же.

Парень удивленно вскинул брови: что, в этом году обойдется без длинной речи «будь спокоен, как цветок лотоса у подножья горного храма, а еще не забывай об ответственности»? После спича колдомедик обычно выделяла немало времени инструктажу и прочей ну оч-ч-ч-чень важной теории. А сейчас… Из огня, да в полымя, угу.

– Если бы еще эта славная девочка была тут, я бы распределила между вами… Но её видно, домой забрали, хоть я просила её зайти и… – бормотание Помфри раздавалось уже откуда-то из её кабинета, но Тео особо не прислушивался. Чудно. Правда, выяснить, что происходит, ему не удалось – из-за спины раздалось еще более непонятное бормотание, и Теодор обернулся.

Как раз вовремя, чтобы столкнуться взглядом со съежившейся семикурсницей-хаффлпаффкой. Та судорожно мяла в руках край мантии, выглядя абсолютно растерянной и потерявшейся. И, конечно же, напуганной. Последнее особенно позабавило – пусть Нотт никогда не считал, что ему может нравиться чужой страх, но сегодня все было в новинку. А если припугнуть, в духе Гойла? Будет отличная памятка в копилку сегодняшнего…

Стоп. Сто-о-оп. О чем она говорит?

– Мадам Помфри отсутствует, – манерно растягивая слова (Малфой, гад, заразил!), произнес Тео. И нахмурился. Что значит «просила зайти и договориться о месте помощника в лазарете»? Для этого сюда пришел он, так что девочка может спокойно удалиться. Если только, конечно…

Догадка номер два заставила парня похолодеть. Мерлин и Моргана, не говорите только, что это с ней я делил обязанности помощника в последние два года!

Однако, достойный ответ не успел созреть: из кабинета выпорхнула медведьма, при виде хаффлпаффки засветившаяся, как начищенный галеон.

– Мисс Перкс, рада Вас видеть! – пропела она, скользнув неодобрительным взглядом по слизеринцу. Тот приосанился и вопросительно выгнул бровь: мол, я-то в чем уже провинился? Однако, внимание Помфри вновь вернулось к девушке. – Значит, Вас родители не забрали домой? В таком случае, мы можем обсудить все, – женщина вновь обернулась к Нотту, – нюансы.

Слов не было. Одни эмоции. И те – матом.

Тео пребывал в некой прострации, отстранено размышляя о том, что не стоит наследнику древнего Рода нецензурно выражаться в присутствии дам. Точнее, дамы – дрожащую, как осиновый лист на ветру, хаффлпаффку он решительно отказывался воспринимать как-то иначе, нежели неудачно поставленный предмет мебели. А вот ляпнуть что-то не то в обществе мадам Помфри было бы очень и очень некстати – от этого, в конце концов, может зависеть его рекомендация и вообще, будущее…

Мысль о рекомендации отрезвила, и слизеринец отмер, кое-как заставив себя вежливо попрощаться с уходящей из лазарета медведьмой. Впервые за день (и, пожалуй, за всю жизнь) ему захотелось заехать кому-нибудь кулаком в глаз. Сильно, от души. Просто, чтобы почувствовать глухой удар о черепушку и, пожалуй, хруст ломающейся кости. Чтобы не одному ему было так погано от мысли, что теперь придется работать наперегонки с… этой. Которая, волей – или насмешкой, – судьбы, была единственным существом (или мебелью) в радиусе ста метров. Не считая валяющихся на больничных койках пациентов, разумеется. Только вот никого из них бить нельзя было: в противном случае распрощаться с должностью можно было быстрее, чем сказать «бладжер».

Да вообще, одни враги кругом. С какой стороны не посмотри: и подлянка соседей по комнате с утра пораньше, и «приятная» новость о сокращении мест… Мандрагору в подштанники этим Кэрроу! Тео готов был поклясться чем угодно, что в происходящем замешаны новые заместители директора. Сам же директор точно не мог никак влиять на ситуацию, да и вряд ли хотел: из-за нового маггловеда и её братца лазарет резко стал куда более посещаемым и популярным местом в Хогвартсе, чем Большой Зал. Смысла уменьшать количество рук для сирых и обездоленных, коими теперь являлись все курсы всех факультетов (кроме Слизерина, ибо Змеи рулят!) в любом случае не было, и понять логику действий нового руководства Нотт не мог. Да и не хотел. Не его дело, вообще. Может, перекруциатили слегка заместителей, с кем не бывает.

Рядом судорожно вздохнули, и Теодор неохотно вернул свое внимание к хаффлпаффке, которая совершенно не поменяла своего положения с момента ухода колдоведьмы. Вон, как застыла памятником самой себе (подсобить в этом слизеринец был весьма охоч, но позволить себе этого не мог – мнение мадам Помфри было решающим), так и стоит. Ну, и все так же нервничает. Хотя тут больше приемлемым будет «в панике». В любое другое время Нотту это показалось бы забавным, но сейчас…

Сейчас бесило до зубовного скрежета.

– Итак, – заговорил Тео, прекрасно понимая, что доброжелательности в его голосе немногим меньше, чем совсем нет, и пытаясь выцарапать из памяти имя этого дрожащего рядом недоразумения. – Перкс. Я говорю один раз, ты запоминаешь. Мне абсолютно параллельно до отношения к тебе мадам Помфри, как и её – к тебе. Также, мне плевать, что тебе эта должность нужна. Всего один вопрос, Перкс. За каким лешим… – …ты родилась? – …ты решила, что сможешь получить эту должность?

Отредактировано Theodore Nott (2015-09-05 16:51:53)