Дни почетной конницей шествовали мимо, тянули на цепи неделю за неделей, неминуемо приближая первое сентября. За ним дни летели быстро, как крылатые кони, и Гарри уже не замечал их. Перед его глазами яростно сверкали три буквы - Р. А. Б. И, пожалуй, Гарри Поттер впервые ненавидел кого-то еще до знакомства.
Фальшивый медальон своим золотом будто бы прожигал кожу на ладони: Гарри от злости сжимал его слишком крепко. Он до сих пор не мог простить себе, что из-за какой-то подделки Дамблдор погиб, а он - Гарри Поттер - ничего не смог с этим сделать. И ничего не может сделать теперь.
Пребывание в доме Сириуса угнетало еще больше, чем медальон. Гарри чувствовал себя кругом виноват: он знал, что Гермионе и Рону многим пришлось пожертвовать и, что хуже, приходится жертвовать и сейчас, только потому, что они друзья. Он не мог спокойно вспоминать о миссис Уизли, потому что он чувствовал какую-то ответственность за Рона и, тем более, не мог думать о родителях Гермионы, которые уже вряд ли когда-нибудь вспомнят о существовании дочери.
Он не верил в победу, но просто знал, что должен победить. Только судьба шла против: инициалы не поддавались никакому логическому анализу. Настоящий хоркрукс был все дальше и дальше от друзей.
- Я не понимаю! - Гарри гневно стукнул кулаком по столу.
Ему казалось, что отгадка лежит прямо перед его носом - стоит только протянуть руку, но он никак не мог уловить ее, поймать за хвост. Если бы Дамблдор был жив, он бы обязательно догадался! А он - Гарри - не тот, кто способен победить без чьей-либо помощи. Он бы и хотел всех спасти, да только ему никогда не хватит на это сил и возможностей. Скорее, наоборот, он подведет всех под беду: как Седрика, как Сириуса, и как даже родителей, которые погибли только потому, что он родился в этот чертов день!
Сверху послышался шум. Видимо, его эмоции были слишком громкими, и это Гермиона или Рон спускаются вниз, чтобы проверить - что с ним. Но шаги сначала казались приближающимися, потом снова отдаляющимся, а потом послышался топот, больше похожий на легкий, да еще и радостный бег.
Гарри встал и с хрустом распрямил спину, чтобы потом направится на звук, по лестнице, на второй этаж.
- Эй, что-то случилось? - окликнул он друзей, поднимаясь на пару ступенек вверх.
Миссис Блэк, закрытая шторками на гобелене, недовольно заворчала и заворочалась, но Гарри не обратил на нее ни малейшего внимания. Он только крепче сжал медальон, чуть, однако, не скомкав записку в другой ладони. - Рон, Гермиона, - повторил он, поворачивая за угол. Друзья о чем-то переговаривались друг с другом, вид у них был взбудораженный, даже, изумленный. - Вы что-то нашли? - осторожно поинтересовался Гарри, подходя к ним ближе.
Они стояли у входа в чью-то комнату: массивная дверь, запертая, видимо, на заклинание, серебряные завитки букв, выгравированные на темном дереве. Регулус Арктурус Блэк.
Гарри прочитал это имя несколько раз, силясь понять, почему Гермиона и Рон замерли перед ним, пока сам еще раз не заглянул в бумажку в собственной ладони.
Регулус Арктурус Блэк - Р.А.Б.
Он поймал. Поймал отгадку за хвост. Но только - не поздно ли?
Гарри молча стоял и ждал, не проронив ни звука, потому что боялся подумать - а что делать дальше. Ведь если медальон чудом окажется в этом доме, то.. им же нужно уничтожить его, а они не знают, подойдут ли для этого заклинания, знакомые им. Поэтому Гарри просто ждал, пока решающее слово скажет Гермиона, пока она разрушит его страшные догадки и подтвердит торжество.

Run, run, run away
Buy yourself another day.

Проходит день за днём, неделя за неделей, а Рон продолжает беспрекословно ждать, когда же среди всепоглощающего хаоса появятся хоть какие-нибудь просветы. Надежда - вот, что еще держит его на плаву, не позволяет опустить руки и сдаться. Поддержка друзей тоже довольно ощутима, но в последнее время они даже не разговаривают друг с другом. Каждый из них поглощен в пучину собственных мыслей. Каждый пытается найти выход из сложившейся ситуации. Возможно, из всей троицы Рону тяжелее всех. Он ничего не знает о своей семье, все ли с ними в порядке, что теперь сталось с "Норой". Свадьба Флер и Билли закончилась весьма не на торжественной ноте. Последнее, что видел Рон перед тем, как трансгрессировал вместе с Гарри и Гермионой - это вспыхнувший шатер, некогда имевший нежно лиловый цвет. Иногда Рональд поражался тому, как пожирателям смерти удается так легко сжигать и разрушать все, что попадается у них на пути. Неужели, у этих трусов, которые скрывают свое истинное лицо под устрашающими масками, не осталось ничего человечного. Екает ли у них сердце, когда очередной бедолага корчится возле их ног от боли? Ответ очевиден. Рон настойчиво запрещает мрачным мыслям заполнить голову, поэтому изо всех сил пытается себя отвлечь. Особо ничего не помогает, всякий раз он невольно возвращается к родному дому, представляет всю свою семью в сборе, а на их лицах сияют счастливые улыбки. Он боится представить вместо "Норы" выжженное место. И если так и будет на самом деле, то Рональд просто сломается, он перестанет бороться за что-либо. Отчасти парень чувствовал себя предателем, ведь он не остался рядом с близкими, не помог отражать атаку незваных гостей. Но крепкая дружба, что связывает его с Гарри и Гермионой заставляет Рона жертвовать многим. Сейчас их временное пристанище площадь Гриммо, где ребят могут немного передохнуть и подумать, что следует делать дальше. И хоть на дом наложены всевозможные заклинания Рональд всякий раз невольно вздрагивает от подозрительных шорохов и машинально хватается за палочку. В магическом мире сейчас нигде не безопасно. Он чувствует себя разбито и подавлено, ведь за все эти дни друзья так еще ни к чему не пришли. Рон был уверен, что Дамблдор оставил Гарри хоть какие-то подсказки, но похоже друг  находится в такой же растерянности, как и они. Старинный дом, некогда принадлежавший чете Блэк, наводит на Рона хандру. Он понуро  слоняется по комнатам, задевая дверные косяки и чихая от ужасной пыли. Кажется, что сам парень тоже покроется многовековой пылью от безделья. Думать Рональд уже больше не может, потому что абсолютно любая мысль приводит его к тупику. Уизли уже устал мусолить одну и ту же тему без конца, затирая ее до дыр. Парень скучает по сдобной выпечке своей матери, по нескончаемым шуткам Фредда и Джорджа, по теплым денькам, проведенные в "Норе". В общем, сейчас рыжий представляет собой одну большую, высоченную и унылую амебу. Гермиона пытается отвлечься уборкой и готовкой (последнее, кстати говоря, ей слабо удается), а Гарри без толку крутит в руке медальон, словно тот неожиданно откроется и все проблемы будут решены. Но друзья хотя бы чем-то заняты, в отличии от Рона. Уизли исследуют дом, корчит недовольные рожи гобелену, где изображена Вальбурга, тенью слоняется по углам. Он уже осмотрел здесь все, что только можно. Единственное увлечение, которое нашел для себя Рон - это книга сказок барда Бидля, которую он нашел в одной из комнат. В детстве мама читала ему их перед сном, Рон по нескольку раз просил ее перечитать рассказ о Зайчихе Шутихе, уж очень она ему нравилась. Рональд поудобнее устроился на кровати с пуховыми перинами, пару раз чихнул от пыли, и принялся читать. В этот момент к нему в комнату ворвалась Гермиона, вид у нее был явно озадаченный. Отложив книгу в сторону, Рональд отправился за ней, заинтересованный в том, что же ей удалось найти. Когда девушка указала ему на дверь, Рон только пожал плечами, мол дверь, как дверь. Он уже сто раз проходил мимо нее, так ничего и не заметив. Глаза Уизли сосредоточенно блуждали по темно-красной поверхности, пока не остановились на маленькой позолоченной табличке, где витиеватым почерком было выведено три буквы Р.А.Б. Над головой Уизли будто загорелась лампочка, а понурое лицо тут же оживилось. Наконец-то что-то есть.
- Регулус Арктурус Блэк, - задумчиво произнес Рон, проведя указательным пальцем по надписи, как бы проверяя ее на подлинность.
- Это гениально, Гермиона, - воскликнул Уизли в своей обычной манере. - Значит, это его. Рон нахмурился. И что им теперь это даст? Он чувствовал, что подсказка где-то близко, вот-вот и они до нее доберутся.
- Гарри, а ты не пробовал открыть медальон? Вдруг, там что-то есть? И все равно Уизли слабо верилось в то, что все может быть так просто. Везде есть свои подводные камни.